– Так близко.

– О, тут всё очень близко… А вот террасные виноградники, – Виктор наклонил планшет, и я увидела позолоченные солнцем ряды, убегающие вниз, к озеру.

– Как красиво!

– Да, тут очень красиво… Михаил Иванович попросил, чтобы я обязательно поучаствовал в «Битве». Поэтому в воскресенье я в любом случае прилечу. Но вечером сразу же уеду.

– Буду очень ждать! – выпалила я.

– Серьёзно? Думал, хорошо вам без начальника, вольготно, весело.

– Да что вы! Без вас ужасно плохо! – честно призналась я. – А можно попросить… Скиньте, пожалуйста, sms-ку, когда швейцарцы вам ответят.

– Но у вас уже будет ночь.

– Ну и что!

– Хорошо, скину.

– Они не откажут, вот увидите! Они обязательно вас примут!

– Мне бы вашу уверенность…

Когда наш разговор закончился, я дотронулась пальцами до экрана и погладила то место, где только что было лицо Виктора. Эсэмэска от него прилетела, на самом деле, поздно – в полночь.

Глава 35

К тому моменту, как пришло сообщение, я успела тысячу раз произнести, глядя в потолок и сжав руки на груди: «Господи, пожалуйста, пожалуйста, ты же добрый, умоляю, пусть швейцарская клиника примет Гришу!»

Я даже и думать боялась о том, что сейчас открою sms-ку и прочитаю об отказе.

Это будет как приговор. Не сомневаюсь, Виктор испробовал все методы лечения и обращался к самым лучшим специалистам. Немаловажная сторона вопроса – финансы. Страшно подумать, какие мучения испытывают родители, чей ребёнок угасает лишь потому, что нет денег на покупку лекарств или оплату сложной операции.

Хотя бы в этом вопросе Виктору и его сестре повезло – они могут оплатить самое дорогостоящее лечение.

«Только бы швейцарцы не отказали!»

Я сидела на диване в гнезде из смятого одеяла, сжимала в руках телефон и гипнотизировала потухший экран. Как бы мне хотелось сейчас перенестись на берег Женевского озера, в дом посреди золотистых виноградников – и обнять моего бедного шефа, обхватить за шею, прижаться к щеке, покрыть поцелуями его лицо, разгладить страдальческую морщинку между бровей, взять на себя хотя бы часть его боли и отчаянья.

«Швейцарцы не откажут? Или…»

Я сказала Виктору, что его неспособность поверить в чудо не может повлиять на ход лечения. Но это ложь. Только искренняя вера и спасает… Но не могла же я добить Виктора, он выглядел таким несчастным. Однако, мне хорошо понятны его чувства. Я испытала то же самое, когда «скорая» увезла мою маму. В тот момент на меня гранитной глыбой обрушилась невыносимая мысль: «Теперь – всё. Это конец».

Но моей мамы не стало за два дня… А ведь маленький ребёнок сражается уже целый год. Он всё ещё жив, хотя на него ополчились клетки его собственного организма. Значит, есть надежда. Надо только верить!

«Пусть швейцарцы согласятся! Господи, ну, пожа-а-а-алуйста!»

Я снова посмотрела на экран, так и не решаясь ткнуть по иконке сообщения. Что же тогда испытывал Виктор, дожидаясь окончания консилиума? Наверное, эти несколько часов стоили ему пары лет жизни…

Я собралась с духом и…

«Маргарита, нас приняли!!!!»

***

Какое счастье, что у меня есть моя работа. Как же я её люблю! А сейчас только ею и спасаюсь. Теперь мне надо дожить до следующего скайпа (но Виктор не сказал когда) или до воскресенья. Неужели в воскресенье мы встретимся?

После нашего разговора с Виктором и его ночной sms-ки появилось ощущение, что передо мной приоткрыли тяжёлую дверь и впустили в сумрачную комнату. До этого я стояла снаружи, нерешительно переминаясь с ноги на ногу на ледяном каменном полу. В комнате всё странно и непонятно, но из окна пробивается свет, и пылинки танцуют в косых солнечных лучах, а в углу белеет больничная кровать.

Я ещё не поняла, как себя вести, кто я здесь? Но меня уже впустили.

Интересно, относился бы Виктор ко мне по-другому, если бы знал, что у нас с ним всё уже было? Стал бы он более открытым, доверчивым? Отказался бы от трудновыполнимого желания всегда держать удар и не терять лицо?

Виктор и не подозревает, что я – та горничная из гостиницы, случайно угодившая под пьяную раздачу. Возможно, он даже не помнит никакой горничной, думает, что тот секс – эротическая фантазия, навеянная алкоголем.

Но как бы там ни было, факт свершился. Это сейчас секс превратился в безделицу и не является поводом для знакомства. А в прежние времена всё было гораздо строже – и после нашей головокружительной эскапады в отеле мы бы считались мужем и женой.

Но я никогда не узнаю, как сложились бы наши отношения, если б Виктор меня вспомнил. Потому что сама собираюсь хранить эту тайну вечно…

Получила обратно по почте мой отчёт. Суровый и педантичный, шеф сопроводил письмо многочисленными (иногда критическими) комментариями – он их выделил красным цветом. К сожалению, в служебной записке не было ни одного лирического отступления. А я мечтала. Нет, всё – строго по делу, чётко, по-директорски. Но поняла, что мой босс тоже спасается работой: я таким образом преодолеваю томительное ожидание, он – тяжёлые мысли.

Маркетологи сидят как приклеенные – колотят по клавишам, не отрываются от экранов. Очевидно, Виктор хорошо с ними поработал – использовал методы внушения, запрещённые Всеобщей декларацией прав человека. Мои богатыри тоже вдруг зашуршали, задвигались. Вероятно, шеф добрался и до них – дотянулся с берегов Женевского озера и надавал трём оболтусам увесистых виртуальных подзатыльников.

И правильно. Мои подзатыльники их только раззадоривают. Пусть руководитель отдела сам разбирается, устала я от этих тунеядцев.

***

В разгар рабочего дня меня затащила в курилку Василиса и принялась обкуривать гадкой сигаретой. Кроме неё в стеклянном закутке находилось ещё три человека.

– Мы вот думаем создать фонд сбора средств для лечения Гришеньки, – сказала Василиса.

– Мы – это кто?

– Общественность, – Василиса глубоко затянулась, прикрыв чудесные и влекущие карие очи. И как это Михаил Иванович устоял перед ней на корпоративе? – Что ты думаешь? Какова твоя точка зрения? Ты немного лучше знаешь Виктора, у вас же с ним амур.

– Какой амур, вы что, Василиса Николаевна?!

– Ладно, Марго, не шифруйся. До секса вы, может, и не добрались, а вот то, что сильные чувства друг к другу испытываете – заметно невооружённым взглядом, – сказала Аня.

– А вдруг и секс уже был? Колись, подруга! – потребовала Татьяна.

– Марго, признавайся! Мы сгораем от нетерпения, – сказала Елена Викторовна, главный бухгалтер.

– Сейчас она вам всё и расскажет, – хмыкнула Василиса. – Отстаньте от неё. Каждая девушка имеет право на свою грязную сексуальную тайну.

«Да она провидица!» – ужаснулась я. Верно, такая тайна у меня есть… Её кодовое название – «Кастелло».

И вдруг – по позвоночнику пробежал электрический разряд, распространяя, как круги по воде, волны тепла. Внизу начало пульсировать, словно я пыталась удержать бёдрами вёрткую горячую рыбину, а она изо всех сил сопротивлялась и била меня хвостом. Ну вот… К чему все эти разговоры! Издевательство какое-то!

– Смотрите, Марго аж в лице изменилась! Вау, да у тебя соски дыбом встали, торчат, как горошинки! – Татьяна указала на мою грудь. – Видимо, есть, что вспомнить… Ах, счастливая…

– Всё с тобой понятно, Риточка! – засмеялась Елена Викторовна.

– Девочки, посерьёзнее! Не отвлекаемся на соски Маргариты! На повестке дня – фонд помощи больному ребёнку. Итак, Марго, твоё мнение?

– Резко отрицательное, – проскрипела я, пытаясь справиться с организмом.

Пусть поскорее вернётся Виктор и, невзирая на свои проблемы, сделает со мной уж что-нибудь! Это же невыносимо!

– Почему?! – всколыхнулись девочки.

– Так-так, Марго, просвети нас, – кивнула Василиса.

– Виктор был недоволен, что информация о его беде распространилась по «Армаде». А если мы начнём ещё и деньги собирать… Я даже не знаю. Ведь ему придётся всех поблагодарить. Всех, кто сделает пожертвование. А благодарить – трудно, не все умеют. Полагаю, для Виктора это будет мучением. А если не поблагодарит – и это вполне возможно – то обидятся люди. Некоторые обязательно надуются – вот, мы от всего сердца, а он сделал морду кирпичом. В общем, ваша затея не очень. Извините.